КРЕЩЕНИЕ РУСИ

Принятие христианства в качестве офиц. религии в Древнерусском гос-ве (см. Древняя Русь) в 987-989 гг.; в более широком смысле понятие включает также и начальные этапы христианизации населения Руси в предшествующие годы. События, связанные с К. Р., нашли отражение в древнерус., визант., араб. и западноевроп. источниках, комплексное изучение к-рых позволяет восстановить общую картину проникновения и утверждения христианства на территории Вост. Европы, в частности на Руси.

Икона «Крещение Руси». 1988 г. Иконописец Н. А. Туманова (Музей МП «Софрино»)

Сказание, приведенное в «Повести временных лет» (далее: ПВЛ) и в пространной редакции Пролога под 30 нояб. («Слово о проявлении Крещения Рускыя земля святаго апостола Андрея, како приходил в Русь»), связывает принятие христианства на буд. территории Руси с именем св. ап. Андрея Первозванного. Согласно летописи (послужившей источником для проложной версии), ап. Андрей, прибыв в Корсунь (Херсонес) из Синопы, решил отправиться в Рим, следуя вверх по течению Днепра. По пути он благословил место буд. Киева, воздвиг крест, затем отправился на землю словен, на место буд. Новгорода, откуда отбыл в Рим, а оттуда - в Синопу (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 8). В основе этого Сказания лежит представление о том, что апостольским уделом ап. Андрея была Скифия. Это предание окончательно оформилось в Византии в 1-й пол. IX в. во многом благодаря Житию ап. Андрея, написанному мон. Епифанием (между 815 и 843). Основываясь на этом памятнике агиографии, Никита Давид Пафлагон (кон. IX - нач. X в.) в панегирике Андрею писал: «Ты подчинил Евангелию все северные области и все побережье Понта силой мудрого слова и разума, силой знамений и чудес. Повсюду ты поставил жертвенники, священников и иерархов для верующих» (Nicetae Paphlagonis Oratio in laudem S. Andreae // PG. 105. Col. 68).

Сказание о посещении ап. Андреем Руси в ПВЛ носит вставной характер. Оно противоречит сообщению летописной статьи 6491 (983) г., что в своей истории Русь не знала апостольской проповеди: «Аще бо и телом апостоли суть зде не были, но учения ихъ яко трубы гласять по вселении» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 70). Об этом говорится и в рассказе о крещении киевлян под 6496 (988) г.: «...яко сде (на Русской земле.- Ю. А.) не суть ученья апостольска» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 118). Свт. Иларион, митр. Киевский, в «Слове о законе и благодати» (сер. XI в.) также отрицает присутствие опыта апостольской традиции на Руси (Молдован. 1984. С. 95), как и прп. Нестор в «Чтении о житии и погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба» (кон. XI - нач. XII в.) (Бугославский. 2007. С. 574). Время возникновения и включения Сказания в летопись исследователи определяют по-разному. Согласно А. А. Шахматову, Сказание отсутствовало в Начальном своде кон. XI в. и было впервые включено в летопись составителем ПВЛ (Шахматов А. А. Повесть временных лет и ее источники // ТОДРЛ. 1940. Т. 4. С. 29). По мнению Д. С. Лихачёва и А. Н. Насонова, это произошло в кон. XI или в нач. XII в. в редакции ПВЛ, связанной с семьей блгв. кн. Владимира (Василия) Всеволодовича Мономаха (ПВЛ. 1996. С. 388-389; Насонов А. Н. История рус. летописания XI - нач. XVIII в. М., 1969. С. 65), согласно Л. Мюллеру - «не позднее 1116 г.» (Мюллер. 2000. С. 183-201). О. М. Рапов считал, что оно возникло в результате русско-византийской войны 1116 г. (Рапов. 1988. С. 64-65). Имея в виду, что поставление митр. св. Илариона главой Русской Церкви (1051/52) было следствием стремления Киевского блгв. кн. Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого (1019-1054) к большей самостоятельности Киевской митрополии, а также принимая во внимание наречение родившегося в 1030/31 г. сына Ярослава христ. именем Андрей (см. Всеволод (Андрей) Ярославич), И. С. Чичуров предположил, что предание о хождении ап. Андрея на Русь стало формироваться уже в 30-х гг. XI в. как идейно-политическое обоснование самостоятельности Киевской кафедры по отношению к К-польскому Патриархату (Чичуров. 1990. С. 15-17). По мнению А. А. Гиппиуса, поддержанному А. М. Введенским, легенда об ап. Андрее была вставлена в летопись составителем 1-й редакции ПВЛ в нач. XII в. (Гиппиус А. А. Два начала Начальной летописи: К истории композиции Повести временных лет // Вереница литер: К 60-летию В. М. Живова. М., 2006. С. 86-87; Введенский А. М. Время внесения в летопись легенды об Андрее Первозванном и ее состав // Rossica Antiqua. СПб., 2012. № 2(6). С. 3-23). Т. о., создание Сказания на рус. почве приходится датировать максимально широко: сер.- нач. XII в.

О крещении военных дружин русов («росов») во время их нападений на Юж. и Сев. Причерноморье (кон. VIII - 1-я пол. IX в.) рассказывается в Житии Георгия Амастридского, сохранившемся в единственном списке X в. (Бибиков. 2009. С. 135; см. подробнее: Георгий, свт., архиеп. Амастридский), и в Житии Стефана Сурожского, первоначальный текст к-рого был создан в VIII в. (см. подробнее в статьях Бравлин, кн.; Стефан, свт. Сурожский). Степень достоверности их сведений о христианизации Руси остается дискуссионной. Ряд исследователей предполагают, что эти сведения в Житии свт. Георгия - позднейшая интерполяция; упоминание рус. войска во главе с новгородским кн. Бравлином имеется только в рус. варианте Жития св. Стефана XIV в., а рассказ о нападении на Сурож и о последующем чуде появился, вероятно, на стадии редактирования памятника в кон. X в. (см.: Васильевский. 2010; Ivanov S. The Slavonic Life of Stefan of Surozh // La Crimée entre Byzance et le Khaganat Khazar. P., 2006. Р. 109-167; Могаричев Ю. М. и др. Житие Стефана Сурожского в контексте истории Крыма иконоборческого времени. Симферополь, 2009). О том, что уже в данный период среди вост. славян были христиане, свидетельствует сообщение Ибн Хордадбеха (ок. 820 - ок. 890) - араб. ученого, автора географического труда «Книга путей и стран»; в ней содержится рассказ о товарах и маршрутах древнерус. купцов, к-рых автор считает «разновидностью славян». При этом отмечается, что они называли себя христианами и платили на территории халифата подушную подать (джизью) как иноверцы (Др. Русь в свете зарубежных источников. 2009. Т. 3. С. 30-31). Данное сообщение может быть отнесено к 30-40-м гг. IX в. (Noonan Th. S. When did Rus/Rus, merchants first visit Khazaria and Baghdad? // Archivum Eurasiae Medii Aevi. Weisbaden, 1987/1991. T. 7. P. 213-219; Pritsak. 1970; Коновалова. 1999).

Ап. Андрей воздвигает крест на Киевских горах. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 35)

С масштабным походом русов на столицу Византийской империи, состоявшимся летом 860 г., принято связывать т. н. первое К. Р. Окрестности К-поля подверглись жестокому разграблению. Свидетелем этого нападения стал патриарх св. Фотий I (858-867, 877-886), который описал его в гомилиях «На нашествие росов». Для защиты города вдоль его стен был организован крестный ход с облачением Богородицы. Русы отступили, а через нек-рое время, согласно хронике Продолжателя Феофана (ок. 950), от них прибыло посольство с просьбой о крещении. О факте крещения русов в «Окружном послании» (866/7), обращенном к вост. патриархам, Фотий свидетельствует, что они «переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан», поставив себя «в положение подданных и гостеприимцев вместо недавнего разбоя и великого дерзновения против нас». Здесь же он сообщает, что русы приняли «у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием предаются христианским обрядам» (Кузенков. 2003. С. 75). Следует отметить, что 60-е гг. IX в. были отмечены особыми миссионерскими усилиями Византии в деле распространения христианства на землях славян. К 864 г. относится начало просветительской миссии славянских первоучителей святых Кирилла (Константина Философа) (827-869) и Мефодия (815-885) в Вел. Моравии, а к 864/5 г.- крещение равноап. кн. болг. Бориса и его бояр.

Согласно ПВЛ, военный поход 860 г. (в летописи он ошибочно отнесен к 866) на К-поль возглавили киевские князья Аскольд и Дир. Над могилой Аскольда, вероятно, во 2-й пол. XI в. была поставлена ц. во имя свт. Николая Чудотворца. Это дало основание предположить, что князьям-соправителям принадлежала идея К. Р. Никоновская летопись XVI в. сообщает о К. Р. при «князи Рустемъ Осколде» (ПСРЛ. Т. 9. С. 13). Впрочем, достоверность этого свидетельства мн. исследователи ставят под сомнение.

Поздняя визант. традиция приписывает К. Р. имп. Василию I Македонянину (867-886) и К-польскому патриарху Игнатию (847-858, 867-877). В «Жизнеописании императора Василия», составленном, по всей видимости, в сер. X в. его внуком Константином VII Багрянородным, основателю Македонской династии отводится роль просветителя славян. В нем, в частности, сообщается, что «щедрыми раздачами золота, серебра и шелковых одеяний он (Василий.- Ю. А.) также склонил к соглашению неодолимый и безбожный народ росов, заключил с ними мирные договоры, убедил приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять рукоположенного патриархом Игнатием архиепископа, который, явившись в их страну, стал любезен народу…» (Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей / Изд. подгот.: Я. Н. Любарский. СПб., 1992. С. 142). Далее же приводится рассказ о чуде с неопалимым Евангелием, когда по просьбе русов проповедник бросил священную книгу в костер, а после того как пламя погасло, нашел ее невредимой. Это знамение настолько поразило язычников, что они без к.-л. сомнений согласились креститься. Это «второе» обращение русов в христианство исследователи обычно относят ко времени ок. 874 г.

По поводу соотнесения событий «первого» и «второго» крещений в науке нет единого мнения; некоторые полагают, что эти события были результатом отдельных миссий (М. В. Левченко, Рапов, М. В. Бибиков). Выдвигалась версия, согласно к-рой результатом «первого» крещения стала христианизация некой гипотетической Руси Причерноморской, а результатом «второго» - Киевской Руси (М. С. Грушевский, В. А. Пархоменко). Более вероятной все же представляется т. зр. тех исследователей, которые полагают, что Константин VII приписал своему деду Василию I и патриарху Игнатию то, что было сделано их предшественниками - Михаилом III и Фотием (Е. Е. Голубинский, Мюллер, А. В. Назаренко). Отголоском участия патриарха Фотия в деле христ. просвещения Руси, возможно, является свидетельство в заглавии «Устава князя Владимира о десятинах, судах и людях церковных» (XI-XII вв.): упоминается о том, что Владимир «усприял есмь крещение святое от… Фотея патриарха» (Древнерус. княжеские уставы XI-XV вв. / Изд. подгот.: Я. Н. Щапов. М., 1976. С. 14 и др.).

Беседа равноап. кнг. Ольги с визант. имп. Константином VII Багрянородным. Крещение кнг. Ольги Константинопольским патриархом Феофилактом (СПб., БАН. 34.5.30. Л. 31 об.)

Следует полагать, что уже начавшаяся христианизация Руси замедлилась после захвата Киева в 882 г. (согласно условной летописной хронологии) кн. Олегом, приказавшим убить Аскольда и Дира. Договоры Руси с Византией 907 и 911 гг. показывают, что в период правления Олега христиане не играли на Руси существенной роли. В 907 г. мир заключали русь-язычники, которые вместе с князем клялись собственным оружием и «Перуном богом своим и Волосом скотем богом» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 32). В тексте договора 911 г. языческая русь последовательно противопоставляется «христианам», т. е. греч. стороне («любовь бывшую межи хрестьяны и Русью», «аще убьет или хрестьанина русин или хрестьянин русина» и др.). Однако говорить о «языческой реакции» после завоевания Олегом Киева, а тем более о гонениях на христиан нет серьезных оснований.

Несмотря на то что и Олег, и его преемник на киевском столе Игорь (не ранее 911 - ок. 945) были язычниками, христианство продолжало укореняться на территории Руси. Об этом свидетельствует русско-визант. договор 944 г. В отличие от договора 911 г. он предусматривал 2 формы принесения клятвы: языческую, которую давали кн. Игорь и часть знати, присягая на оружии и золоте перед идолом Перуна, и христианскую, к-рую приносила «крещеная русь» в соборной церкви прор. Илии в Киеве. Высказывалось мнение, что местоположение Илиинской ц., упоминаемой в договоре 944 г., определено летописцем ошибочно: на самом деле христианская русь должна была присягать в К-поле, в дворцовой церкви св. Илии (Я. Малингуди, А. П. Толочко). Между тем эта гипотеза не имеет подтверждения в источниках и противоречит недвусмысленному указанию ПВЛ на то, что клятву приносили в присутствии визант. послов, прибывших в Киев.

Свидетельством усиления позиций христианства на Руси в сер. X в. может служить факт крещения св. равноап. кнг. Ольги (не ранее 944 - ок. 961/2), которая после смерти супруга, кн. Игоря, а также пока был малолетним их сын Святослав Игоревич, управляла Древнерусским гос-вом. Согласно ПВЛ, Ольга приняла крещение в К-поле, к-рый посетила в период царствования «Константина, сына Льва», т. е. имп. Константина VII. Летописный рассказ о сватовстве императора к Ольге является фольклорной легендой, однако о поездке правительницы Руси в К-поль и о ее крещении сообщают и независимые от рус. летописания источники. Согласно визант. хронисту Иоанну Скилице (посл. треть XI в.), «жена некогда отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта (Игоря.- Ю. А.), по имени Эльга, когда умер ее муж, прибыла в Константинополь. Крещеная и открыто сделавшая выбор в пользу истинной веры, она, удостоившись великой чести по этому выбору, вернулась домой» (Бибиков. 2004. С. 77). О крещении Ольги, «королевы ругов», в К-поле сообщается также в анонимном «Продолжении хроники Регинона Прюмского» (посл. треть X в.). Такое единодушие источников ставит под сомнение гипотезу о том, что Ольга крестилась в Киеве и прибыла в столицу Византии уже христианкой (Голубинский, Г. А. Острогорский, Лихачёв, Мюллер, Г. Подскальски). Вопреки мнению ряда исследователей, что Ольга посетила К-поль дважды (Г. Г. Литаврин, В. Водов, А. В. Поппе), источники сообщают только об одной ее поездке. Поэтому есть основания полагать, что во время этого визита она и приняла христианство (Назаренко, А. Ю. Карпов). ПВЛ относит пребывание Ольги в К-поле к 6463 (955) г., та же дата высчитывается на основании свидетельства Иакова Мниха в «Памяти и похвале князю Владимиру» (2-я пол. XI в.), что после крещения Ольга прожила 15 лет и скончалась 11 июля 6477 (969) г. (Зимин. 1963. С. 70). Константин VII в трактате «О церемониях византийского двора» (De ceremoniis Aulae Byzantinae), описывая офиц. приемы Ольги во дворце, писал, что первый из них имел место 9 сент., в среду, а второй - 18 окт., в воскресенье (год не приводится). В период самостоятельного правления имп. Константина такое сочетание календарных дат и дней недели приходилось на 946 и 957 гг. Мнения историков, какой год из них считать верным, разделились. Поздняя датировка визита Ольги в К-поль выглядит более предпочтительной, поскольку она вписывается в событийный ряд собственно рус. истории. Деятельность Ольги после смерти кн. Игоря, как она описана в ПВЛ (военные действия против древлян, осада Искоростеня, поход к Новгороду и Пскову), не оставляла ей времени для организации и осуществления поездки в столицу Византии. Убедительную аргументацию в пользу 957 г. высказал Назаренко (Назаренко. 2001. С. 281-285), который между прочим отметил, что крещение рус/ княгини в Новгородской Карамзинской и Новгородской IV летописях (своды XV в.) отнесено к 6466 г.; в случае, если летописец использовал сентябрьский стиль, то эта дата в точности совпадает со временем пребывания св. Ольги в К-поле по данным Константина VII - сент.- окт. 957 г. 14 сент. отмечается праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, связанный с памятью о св. имп. Елене (имя Елена носила супруга Константина VII). Вероятно, поэтому оно стало крестильным именем рус. княгини. В связи с тем, что в Житии св. Ольги особое место занимает тема перенесения ею креста из К-поля на Русь, Карпов выдвинул гипотезу о том, что именно 14 сент. (13 сент. в 957 приходилось на воскресенье) стало днем крещения св. Ольги.

Равноап. кнг. Ольга убеждает сына Святослава Игоревича принять христианство; молитвы кнг. Ольги о благополучии сына и своих подданных. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 33 об.)

Согласно ПВЛ, по возвращении в Киев княгиня пыталась побудить принять христианство своего сына кн. Киевского Святослава Игоревича. Отвечая на отказ Святослава, к-рый полагал, что его обращение к христианству будет осмеяно в дружинной среде, Ольга сказала: «Аще ты крестишися, вси имут то же створити» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 63). Вероятно, она рассчитывала на проведение масштабной христианизации Руси, которая в случае крещения киевского князя могла бы получить офиц. характер. Поэтому цель поездки княгини в К-поль состояла в определении статуса церковной организации на Руси и в заключении брачного союза между визант. и рус. правящими домами (Святославу в 957 было ок. 15 лет). Ольга не могла не знать о предоставлении особого статуса Болгарской Церкви и женитьбе царя Петра на внучке визант. имп. Романа I Лакапина. Однако реализовать эти замыслы Ольге не удалось. Возможно, ее инициативы не были в полной мере поддержаны в К-поле. Имп. Константин VII был убежденным противником браков между визант. имп. семьей и правителями «варваров». На то, что Ольга была недовольна результатами своей поездки в К-поль, намекает и летопись в сообщении о ее отказе прислать императору, как было обещано, «челядь и воску, и скору, и вои в помощь» (Там же. Стб. 62-63). Не добившись желаемого от Константина VII, русская княгиня обратилась к герм. кор. Оттону I Великому. Под 959 г. в соч. «Продолжение хроники Регинона Прюмского» говорится, что «послы Елены, королевы ругов, крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников…» (Др. Русь в свете зарубежных источников. 2010. Т. 4. С. 45-46). По распоряжению Оттона I во епископа Руси был рукоположен Либуций из мон-ря св. Альбана в Майнце. Однако его миссия была задержана: нем. королю перед готовившимся походом в Рим, где планировалась его имп. коронация, было важно заручиться лояльностью К-поля. В этой ситуации «русская епархия» могла стать для него разменной монетой в переговорах с визант. имп. Романом II. Однако о назначении нем. епископа для Руси в К-поле узнали раньше прибытия послов Оттона, что привело к обострению византийско-герм. отношений. Когда все же нем. миссия еп. Адальберта, рукоположенного вместо умершего Либуция, прибыла в 961 г. на Русь, ситуация здесь уже изменилась: взаимоотношения К-поля и Киева были улажены, о чем свидетельствует участие рус. военного корпуса в освобождении Крита от арабов, предпринятом Византией в 960-961 гг. В 962 г. Адальберт был вынужден вернуться назад, «не сумев преуспеть ни в чем из того, ради чего он был послан» (Там же. С. 49).

Отношение к христианству кн. Святослава было, по всей видимости, сдержанным. Ряд исследователей связывают его правление с притеснениями и гонениями на христиан (митр. Макарий (Булгаков), С. М. Соловьёв, Голубинский, Рапов и др.). Основанием для подобных заключений служат уникальные сведения В. Н. Татищева, приведенные им в «Истории Российской», согласно которым, потерпев поражение за Дунаем, Святослав воздвиг гонения на христиан, требуя, чтобы они отреклись от своей веры, а затем распорядился разорить и сжечь христианские храмы в Киеве. Между тем древнерус. источники такими сведениями не располагают. Согласно ПВЛ, Святослав, хотя и осуждал желавших принять крещение, однако же прямо не запрещал креститься (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 63).

Политику киевского кн. Ярополка Святославича (972-978), старшего сына Святослава, исследователи нередко называют прохристианской (Макарий (Булгаков), Голубинский, А. В. Карташёв и др.). Эта оценка в основном базируется на показаниях поздних источников (XVI-XVIII вв.). Никоновская летопись под 978/9 г. рассказывает о приходе к Ярополку послов «из Рима от папы» (ПСРЛ. Т. 9. С. 39). Это сообщение может быть отголоском русско-нем. союза 70-х гг. XI в., результатом которого стал брачный союз Ярополка с внучкой Оттона I и появление на Руси нем. миссионеров (Назаренко). Татищев, опираясь на т. н. Иоакимовскую летопись (вероятнее всего, произведение 1-й пол. XVIII в.), характеризовал Ярополка как кроткого, милостивого и любящего христиан князя, что стало причиной его непопулярности в дружинной среде и в конечном счете привело к поражению в войне с братом Владимиром Святославичем (Татищев В. Н. История Российская. М., 2003. Т. 1. С. 58).

В Пискаревском летописце нач. XVII в. говорится: «Бысть княжения Ярополча 50 лет, а во крещении княжив 17» (ПСРЛ. Т. 24. С. 46). Однако это сообщение противоречит сообщению ПВЛ под 1044 г. о том, что по распоряжению киевского кн. Ярослава (Георгия) Владимировича останки Ярополка были выкопаны и крещены, что не потребовалось бы, будь Ярополк христианином.

Принятие Русью христианства в качестве гос. религии связано с именем св. равноап. вел. кн. Киевского Владимира (Василия) Святославича (978-1015), взошедшего на киевский стол в результате вооруженного конфликта со своим старшим братом Ярополком. События К. Р. кон. X в. нашли отражение в древнерус. и зарубежных источниках. К первым могут быть отнесены статьи 6494-6496 (986-988) гг. ПВЛ: «Память и похвала князю русскому Владимиру» Иакова Мниха (2-я пол. XI в.), «Слово о законе и благодати» св. Илариона, митр. Киевского (не ранее 1037, не позднее 1050), анонимное Житие св. Владимира («Обычное житие») в Пространной и Краткой редакциях, проложное Житие св. Владимира, читаемое под 15 июля (возможно, 3-я четв. XII в.), и некоторые др. Вторую группу, зарубежные источники, составляют сообщения араб. авторов Яхьи Антиохийского (ум. ок. 1066) и Абу Шуджи ар-Рудравари (ум. в кон. XI в.), свидетельства византийцев Иоанна Скилицы (кон. XI - нач. XII в.) и Иоанна Зонары (1-я пол. XII в.), сведения армянского историка Степаноса Таронеци (Асолика) (рубеж X и XI вв.).

Крещение кн. Владимира. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 62 об.)

Согласно рассказу ПВЛ, после победоносного похода на волжских булгар, сообщение о к-ром читается под 6493 (985) г., кн. Владимир начал поиски новой веры. Он последовательно выслушал проповедников от мусульман из Волжской Булгарии («болъгары веры Бохъмиче»), латинян («немьци от Рима») и иудеев («жидове козарьстии»), а затем принял посланного греками «философа» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 84-86). Последний изложил князю историю человеческого рода от сотворения мира до момента Сошествия на апостолов Св. Духа, дополнив повествование кратким рассказом о грядущем конце света и Страшном Суде. Владимир благосклонно принял греческого миссионера, почтил его мн. дарами и отпустил. При этом, однако, князь решил повременить с окончательным выбором, желая побольше узнать обо всех верах. Для этого к булгарам-мусульманам, немцам-латинянам и православным грекам направили посольство в составе 10 чел. с целью оценить красоту церковной обрядности. Более всего посланцев Руси впечатлила служба в греч. церкви: «Не свемы, на небе ли есмы были, ли на земли» (Там же. Стб. 108). Дополнительным доводом в пользу решения кн. Владимира принять вост. христианство стало суждение бояр, к-рые обратили его внимание на то, что, если бы плох был «закон гречьский», не приняла бы его кнг. Ольга (Там же).

Данный летописный рассказ, именуемый в историографии «Сказанием об испытании вер», исследователи интерпретируют по-разному. Одни считают, что «Сказание...» представляет собой откровенный вымысел (М. Д. Присёлков, С. В. Бахрушин, Рапов и др.), другие полагают, что оно до нек-рой степени отражает историческую действительность (В. В. Мавродин, Лихачёв, В. Я. Петрухин, Назаренко и др.). Аргументом в пользу последнего мнения может служить сообщение араб. ученого аль-Марвази (кон. XI - нач. XII в.) о посольстве, к-рое отправил к хорезмшаху правитель Руси, носивший титул буладмира. Предполагают, что указанный титул является переосмыслением имени Владимир, а посольство, отправленное, согласно ПВЛ, в Булгар, уже оттуда проследовало на восток - в Хорезм (Коновалова. 1999. С. 234-235). Сообщение о приходе к кн. Владимиру нем. проповедников может иметь в виду посольство герм. имп. Оттона II (973-983), к-рое предположительно посетило Русь ок. 983 г. По мнению Назаренко, «Сказание...» является лит. осмыслением «той активной внешней политики Владимира Святославича на западе, северо-востоке и юге от русских границ, которая предшествовала крещению князя и во многом обусловила его» (Назаренко. 2001. С. 434).

Рассказ ПВЛ о К. Р., получивший в историографии название «Корсунская легенда», читается под 6496 (988) г. Согласно его сведениям, Владимир совершил военный поход на визант. г. Херсонес (в рус. источниках - Корсунь) в Крыму, осадил его и через некоторое время принудил к сдаче благодаря предательству некоего Настаса Корсунянина. Сразу после этого киевский князь отправил посольство к визант. имп. Василию II Болгаробойце и его соправителю Константину VIII с требованием под угрозой захвата К-поля выдать за него царевну Анну. Греч. цари указали правителю Руси, что такой брак возможен только в случае принятия им христианства. Владимир дал согласие креститься. Но когда Анна прибыла в Херсонес, он внезапно, по Божественному Промыслу, потерял зрение. Византийская царевна посоветовала Владимиру как можно быстрее креститься. Когда иерей возложил на голову князя руку, тот прозрел. Это чудо сподвигло многих дружинников последовать примеру своего предводителя и принять крещение. Здесь же, в Херсонесе, состоялось бракосочетание Владимира и Анны, после чего город был возвращен царям в качестве свадебного дара - вена. В сопровождении супруги Анны, священников и дружины князь отбыл в Киев, забрав с собой мощи св. Климента, папы Римского, и его ученика Фива, церковные сосуды и иконы.

Автор Корсунской легенды, опровергая мнения несведущих, с его т. зр., людей, писал, что одни называют местом крещения Владимира Киев, другие - Василев (город на р. Стугне), а третьи - иное (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 111); следов., уже на рубеже XI и XII вв. (время складывания текста ПВЛ) бытовало неск. версий рассказа о крещении Владимира.

Анализ летописных статей 6494-6496 (986-988) гг. дает основание видеть в них контаминацию по крайней мере 2 версий крещения Владимира. Согласно первой, условно именуемой иногда «Киевской легендой», крещение князя состоялось в Киеве, согласно второй - «Корсунской легенде» - в визант. Херсонесе. Первая версия, сохранившаяся в ПВЛ фрагментарно, получила отражение в соч. Иакова Мниха «Память и похвала князю Владимиру», в котором сообщается, что Владимир взял Корсунь «на третье лето» после принятия христианства (Зимин. 1963. С. 72). О том, что решение креститься было результатом личного выбора Владимира («въждела сердцемь, възгоре духом, яко быти ему христиану и земли его»), а не определялось политической конъюнктурой, написал митр. Иларион в «Слове о законе и благодати» (Молдован. 1984. С. 92-95).

Крещение дружины вел. кн. Владимира Святославича. Миниатюра Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 62 об.)

Согласно рассказу Яхьи Антиохийского, визант. полководец Варда Фока в 987 г. поднял мятеж против имп. Василия, который был вынужден обратиться за помощью к «царю русов». Между сторонами был заключен договор о свойстве: правитель Руси брал на себя обязательство оказать военную помощь императору, а взамен получал в жены его сестру. Условием этого соглашения по требованию Василия должно было стать крещение Владимира и всего «народа его страны». После того как при участии отрядов из Руси Варда Фока был разбит, император отправил на Русь сестру, «митрополитов и епископов», к-рые «крестили царя и всех, кого обнимали его земли» (Др. Русь в свете зарубежных источников. 2009. Т. 3. С. 106). Сходным образом описывал события ар-Рудравари, отмечая, однако, что инициатива крещения исходила от визант. царевны, не пожелавшей «отдать себя тому, кто разнится с ней в вере» (Там же. С. 108). Ту же интерпретацию событий предлагал Иоанн Скилица, который отметил, что брачный союз Анны с русским «архонтом Владимиром» был следствием военной помощи Руси К-полю (Scyl. Hist. P. 336.89-90; Бибиков. 2004. С. 66). Степанос Таронеци (Асолик) сообщил, что имп. Василий получил от «царя русов» военный отряд численностью 6 тыс. чел. «в то время, когда он выдал сестру свою замуж за последнего», а «русы уверовали во Христа» (Всеобщая история. 1864. С. 200).

Сведения источников позволяют реконструировать события крещения кн. Владимира и его дружины. 80-е годы X в. стали временем серьезных испытаний для представителей Македонской династии - царей-соправителей Василия и Константина. В 986 г. имп. Василий, лично возглавивший поход против вышедшей из повиновения Болгарии, потерпел 17 авг. 986 г. сокрушительное поражение в битве у Траяновых ворот, что поставило существование династии на грань катастрофы. В авг. 987 г. наместник фемы Антиохия полководец Варда Фока провозгласил себя императором и выступил против царей-соправителей. Во главе мятежных войск он двинулся на столицу Византии и достиг Хрисополя на азиат. берегу Босфора, напротив К-поля. Оказавшись в сложнейшей ситуации, Василий и Константин обратились в 987 г. с просьбой о военной помощи к киевскому кн. Владимиру. Условием ее выполнения стало согласие К-поля на заключение брачного союза между Владимиром и сестрой царей Анной, который предусматривал крещение правителя Руси. В Византию был отправлен 6-тысячный отряд, при помощи к-рого войска Варды Фоки были разбиты в решающем сражении 13 апр. 989 г. под Абидосом. Василий и Константин, однако, не спешили, по всей видимости, выполнять взятые на себя обязательства по договору с Владимиром. Киевский князь решил силой заставить К-поль выполнить условия ранее достигнутого соглашения и захватил Херсонес (в 989 или 990) - главный опорный пункт визант. влияния на Крымском п-ове. Цари были вынуждены поспешить с отправкой сестры Анны в Херсонес, где и состоялось ее бракосочетание с Владимиром. В крещении кн. Владимир получил имя Василий в честь царствующего имп. Василия II.

В рамках предложенной реконструкции событий вопрос о месте принятия христианства Владимиром и его дружиной не может быть решен однозначно: крещение могло состояться как в Киеве после заключения договора в 987/8 г., так и в Херсонесе после прибытия туда царевны Анны в 989 или 990 г. Высказывалось мнение, что в Киеве князь только принял «оглашение», т. е. заявил о готовности стать христианином, крестился же непосредственно в Херсонесе (Голубинский, Петрухин и др.).

По мнению Поппе, поддержанному нек-рыми исследователями (Мюллер, Подскальски и др.), цель похода Владимира на Херсонес состояла в подавлении возникшего в городе мятежа, направленного против власти визант. императоров. Действия Киева в поддержку власти императоров были предусмотрены еще русско-визант. договором 944 г. (Поппэ. 1978; Он же. 1989). Однако, согласно древнерус. источникам и свидетельству визант. хрониста Льва Диакона (Лев Диакон. 1988. С. 91), взятие кн. Владимиром Херсонеса не было дружественной по отношению к империи акцией (см. также: Оболенский. 1994; Карпов. 1997. С. 231-251).

Вернувшись в Киев, Владимир приказал уничтожить языческие капища: одни идолы были изрублены, другие сожжены. По распоряжению князя статую Перуна - главы языческого пантеона - привязали к хвосту лошади и стащили с холма, а 12 специально приставленных мужей били идола палками «на поруганье бесу» до тех пор, пока он не оказался в Днепре. Затем князь приказал объявить всем жителям Киева, что завтра они должны собраться на берегу реки. На следующий день в присутствии кн. Владимира киевляне приняли крещение в водах Днепра: «Влезоша в воду и стояху овы до шие, а друзии до персии, младии же по перси от берега, друзии же млади держаще, свершении же бродяху, попове же, стояще, молитву творяху» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 117). В анонимном Житии св. кн. Владимира местом крещения жителей Киева названа Почайна (правый приток или рукав Днепра).

Памятник св. Владимиру, во время крестного хода в Киеве. 15 июля 1888 г.

ПВЛ сообщает, что известие о предстоящем крещении было с радостью воспринято народом. В этой оценке, вероятно, имеется нек-рое преувеличение, по крайней мере митр. Иларион, отмечая факт непротивления киевлян воле князя, писал: «Да аще кто и не любовию, нъ страхом повелевшааго крещаахуся, понеже бе благоверие его съ властию съпряжено» (Молдован. 1984. С. 93). В то же время ни один из источников не сообщает о к.-л. массовых выступлениях жителей Киева против новой веры. Татищев привел в «Истории Российской» сведения, взятые им из т. н. Иоакимовской летописи, о насильственном крещении Новгорода дядей св. Владимира Добрыней и киевским тысяцким Путятой. По мнению Шахматова, этот рассказ был создан на рубеже X и XI вв. современником и участником крещения новгородцев еп. Новгородским свт. Иоакимом (Шахматов А. А. Общерусские летописные своды XIV-XV вв. // ЖМНП. 1900. Ч. 332. Нояб. С. 183, 185). В Новгороде в слоях, соответствующих времени К. Р. (989-990), обнаружены следы пожара, клады монет и кресты-тельники, что, по мнению ряда историков, подтверждает сведения Татищева (В. Л. Янин, Рапов, А. Е. Мусин и др.).

После крещения населения Киева и Новгорода был взят курс на обращение в христианство всей Русской земли. Опорными пунктами христианизации, к-рую активно проводил кн. Владимир, стали города - центры гос. власти: «И нача ставити по градом церкви и попы, и люди на крещенье приводити по всем градом и селом» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 118). Важным мероприятием политики христианизации князя стала подготовка клира для совершения богослужений. ПВЛ сообщает, что Владимир «послав нача поимати у нарочитое чади дети и даяти нача на ученье книжное» (Там же. Стб. 118-119). По данным археологии, после К. Р. усиливается тенденция изменения погребального обряда на Руси: на смену кремации все чаще приходит ингумация, к-рая станет преобладающей в XI в.

Первостепенной задачей власти было создание церковной организации. Вопрос о том, что представляла собой Русская Церковь при кн. Владимире, связан с проблемой возникновения Киевской митрополии. ПВЛ сообщает о строительстве кафедрального митрополичьего собора Св. Софии в Киеве под 6545 (1037) г., а о Киевском митр. Феопемпте впервые упоминает только под 6547 (1039) г. (Там же. Стб. 151, 153). Эти свидетельства дали основание ряду исследователей предположить, что церковная орг-ция на Руси возникла значительно позже офиц. крещения. Были высказаны следующие гипотезы: 1) первоначально Русь не имела органов церковного управления и собственной иерархии, являясь миссийной епархией (А. М. Амманн); 2) К-поль отказал Русской Церкви в автокефалии, поэтому до 1037 г. она состояла в ведении Болгарского Патриархата (впосл. архиепископии) в Охриде (Присёлков); 3) не желая подчинять Русскую Церковь визант. господству, кн. Владимир признал ее главой архиепископа Херсонского (Ф. Дворник) или Тмутараканского (Г. В. Вернадский); 4) первоначально Русская Церковь находилась под влиянием лат. Церкви (Н. А. Баумгартен). Однако большинство исследователей полагают, что возникновение древнерусской церковной организации во главе с митрополитом произошло либо одновременно с крещением, либо вскоре после него (Мюллер, Поппе, Я. Н. Щапов, Назаренко). О том, что для крещения кн. Владимира и населения Руси из Византии были направлены «митрополиты и епископы», сообщает Яхья Антиохийский (Др. Русь в свете зарубежных источников. 2009. Т. 3. С. 106). Кроме того, известно, что уже в нач. XI в. в столице Руси существовал кафедральный храм Киевского митрополита - собор Св. Софии (очевидно, еще деревянный). Согласно сообщению саксонского хрониста Титмара Мерзебургского, польск. кн. Болеслав I Храбрый, вступив в Киев в авг. 1018 г., был торжественно встречен митрополитом («архиепископом») в соборе Св. Софии (Там же. 2010. Т. 4. С. 81).

Относительно имени 1-го русского митрополита единого мнения в источниках нет. Никоновская летопись (20-е гг. XVI в.) и ряд списков Устава кн. Владимира указывают на свт. Михаила, «родом Сирина». В других списках того же устава, «Книге степенной» (XVI в.), перечне «А се русьстии митрополити» в приложении к Комиссионному списку Новгородской I летописи 1-м Киевским митрополитом назван Леонт (Леонтий). Отсюда можно заключить, что первоначальная рус. традиция имя 1-го Киевского митрополита не сохранила. Согласно греч. источникам - трактату «О перемещениях епископов» (в списках не позднее XIII в.) и Церковной истории Никифора Каллиста (нач. XIV в.), Русской Церковью после крещения руководил Феофилакт, переведенный из Севастии (визант. пров. Армения Вторая).

Учреждение митрополии на Руси предполагало создание епископских кафедр, к-рые возникали в важнейших политических и адм. центрах страны. В ПВЛ епископы, выступавшие в качестве советников кн. Владимира, упомянуты во мн. ч.: «Се оумножишася разбоеве, и реша епископи Володимеру» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 126). К первым епархиям, возникшим при жизни св. кн. Владимира, можно отнести Новгородскую, Белгородскую, Полоцкую, Черниговскую и, возможно, Переяславскую (Poppe. 1968. S. 152-205; Idem. 1970. P. 165-217).

Крещение Владимира и его дружины, населения городов и сельской округи стало началом длительного процесса приобщения Др. Руси к христ. вере. Политическими следствиями К. Р. стали идейно-культурная консолидация народов и племен, входивших в состав Древнерусского гос-ва, а также укрепление авторитета страны на международной арене. Важнейшим итогом принятия христианства явилось начало усвоения населением Руси принципиально новых этических категорий. К. Р. послужило толчком к распространению в стране грамотности и книгописания, возникновению целого ряда производств и ремесел (каменное зодчество, мозаика, иконопись и др.).

11-18 июля 1888 г. в Киеве состоялось торжественное празднование 900-летия К. Р. при участии гостей из правосл. стран, высокопоставленных лиц Российской империи, в т. ч. инициатора проведения юбилейных торжеств обер-прокурора Святейшего Правительствующего Синода К. П. Победоносцева. 950-летие К. Р. праздновалось в русском зарубежье в 1938 г. В 1988 г. в СССР праздновали 1000-летие К. Р., торжество готовила РПЦ с нач. 80-х гг. XX в. Это событие ознаменовало отход гос-ва от политики атеизма и положило начало коренным изменениям в сфере государственно-церковных отношений и созданию благоприятных условий для деятельности РПЦ (см. М. С. Горбачёв; Пимен, патриарх всея Руси). 1020-летие К. Р. отмечалось в 2008 г. в июне-июле в Москве и в Киеве; в Белоруссии 23-25 окт. торжества возглавил патриарх Московский и всея Руси Алексий II. 1025-летие К. Р. торжественно отмечалось в Киеве в 2013 г. при участии Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, Президента Украины В. Ф. Януковича и Президента России В. В. Путина.